Рубрика: Монастырь-история

Леснинский монастырь начал своё существование как православная женская община в селе Лесна на границе России с Австро-Венгрией, в 1885 году, через 10 лет после того, как местным православным была возвращена чудотворная икона Божией Матери, найденная леснинскими крестьянами 14 сентября 1683 года в лесу и отнятая у православных католическим духовенством. Основательница общины, графиня Евгения Борисовна Ефимовская, будущая игумения Екатерина (1889-1925), прибыла в Лесну из Москвы, получив благословение на создание общины от преп. Амвросия Оптинского и св. прав. Иоанна Кронштадтского.

В 1889 году община была преобразована в монастырь, в котором кипела духовная и хозяйственная жизнь. В нём были фруктовые сады, паровая и ветряная мельницы, животноводческие хозяйства, рыбные пруды, всевозможные мастерские, кирпичный завод, макаронная фабрика, пекарня и кондитерская, сиротский приют, учебные заведения для младшего, среднего и старшего возраста, различные профессиональные школы, больница с амбулаторией, операционной, аптекой и фармацевтической лабораторией. Сёстры учили, лечили и обеспечивали лекарствами и продуктами всех нуждающихся из окрестных сёл. Монастырь выстроил несколько новых храмов и среди них собор, посвящённый Воздвижению Креста Господня, и храм Святой Троицы. На праздники в обитель собиралось до 30 тысяч паломников. В 1915 году в монастыре было 500 сестёр и 700 детей.

Когда XX век ввёл православных в новую эпоху испытаний за веру, леснинские сёстры избрали путь странничества, покинув сначала Холмщину, а потом и Россию. Первая мировая война заставила их переехать в Санкт-Петербург, где одни нашли приют в Новодевичьем Воскресенском монастыре, а другие в Свято-Иоанновском. Некоторые уехали в Понетаевский монастырь Нижегородской губернии. Из Петербурга в 1917 году сёстры переехали в Бессарабию, а оттуда в 1920 году — в Сербию, где разместились в древнем монастыре Хопово. Там родилась традиция, определившая главную задачу монастыря на многие годы в изгнании, — стать духовной опорой для русских эмигрантов. Во время Второй мировой войны сёстры эвакуировались в Белград. Престарелая Матушка Нина (1907-1949) мужественно сопротивлялась богоборческой власти, и монастырь стал прибежищем для всех, кому грозила тюрьма в Белграде или вывоз в СССР.

В конце 1940-х годов возникла опасность высылки монастыря из Югославии в СССР. Матушка Феодора (1949-1976) воспользовалась связями в дипломатических кругах, и в 1950 году сёстры выехали во Францию, где сначала арендовали дом в Фуркё под Парижем, а в 1967 году купили поместье Провемон в Нормандии. Переезд монастыря не нарушил контакта сестёр с русскими эмигрантами, напротив, паломники стали приезжать не только из Франции, но и из других стран.

При Матушке Магдалине (1976-1987) в монастыре часто бывал брат Иосиф Муньоз с мироточивой Иверской иконой. При Матушке Афанасии (1987-1993) в монастыре прошёл Первый Ахиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви, а также стали приезжать паломники и послушницы из бывшего СССР. В 1993 году игуменией стала Матушка Макрина. Находясь в монастыре с 1957 года, она помнит и хранит традиции Матушки Феодоры, старых леснинских сестёр и святителя Иоанна Шанхайского.

С 1993 по 2003 год при обители жил на покое архиепископ Серафим (1993-2003), который помогал сёстрам принимать паломников из всех стран русского Зарубежья и из России. Он участвовал во Втором Архиерейском Соборе Русской Зарубежной Церкви, состоявшемся в монастыре в 1994 году, а также в духовных и церковно-певческих съездах, которые проводились при монастыре ежегодно с 1996 по 2000 годы.

Община (1885-1889)

Днём основания Леснинской обители считается день памяти великомученика Артемия, 20 октября, потому что в этот день в 1885 году было совершено торжественное богослужение в честь учреждения женской православной общины в селе Лесна на Холмщине. Холмщиной до Первой мировой войны называлась довольно обширная область на границе России с Австро-Венгрией, теперь распределённая между Украиной, Белоруссией и Польшей. За день до богослужения в Лесну прибыла из Москвы основательница общины графиня Евгения Борисовна Ефимовская (1851-1925, с 1889 года игумения Екатерина), приехавшая по приглашению высокопреосвященнейшего Леонтия, архиепископа Холмского и Варшавского (с 1891 года митрополит Московский, в миру Иван Алексеевич Лебединский, 1822-93).

Холмщина была населена белорусами и малороссами, как тогда называли украинцев. Ближайшими их этнографическими соседями были поляки, которые вели агрессивную национальную политику, в чём активно участвовала католическая Церковь. Для того, чтобы местное население отошло от православия, ему была навязана в 1596 году Брестская уния (попытка совместить православие с католичеством), и тех, кто не хотел её принимать, жестоко притесняли. Два столетия в этом крае шло систематическое истребление русской народности и православной веры, но сломить народ не удалось: в 1875 году уния была отменена, и православные Холмщины воссоединились с Русской Православной Церковью.

Именно тогда, в 1875 году, принял назначение в Холмско-Варшавскую епархию, средоточие католичества и униатства, преосв. Леонтий. Его усилиями в этом крае за 15 лет были восстановлены разрушенные за время унии православные храмы и построены новые, возрождены православные Братства, учреждены православные духовные учебные заведения, организованы православные издания, укреплены православные монастыри и созданы новые. Успех деятельности Владыки Леонтия особенно ярко проявился в работе двух просветительских центров православного монашества: Яблочинского мужского монастыря и Леснинской женской общины.

Яблочинский монастырь, древний памятник православия, Владыка Леонтий «поднял из руин», а Леснинскую общину создал заново. Мысль о создании общины пришла ему, когда православным Лесны была возвращена после падения унии чудотворная икона Божией Матери. Эта икона, найденная леснинскими пастухами в лесу в 1683 году и переданная в православную церковь, была отнята католиками вскоре после обретения и помещена в большой костёл, выстроенный в Лесне католическим орденом паулинов. В 1863 году паулины покинули Лесну, а в 1875 году костёл и Леснинская икона были переданы православным. Желая укрепить православие в области, населённой католиками и униатами, преосв. Леонтий решил учредить там монашескую общину и передать ей во владение и храм, и икону. Для этого он и пригласил Евгению Борисовну, известную ему своими публикациями на богословские темы, православной педагогической деятельностью и желанием послужить Богу в монашестве: она считала, что православное воспитание и образование детей должно осуществляться в монастыре.

Прежде, чем согласиться на приглашение преосв. Леонтия, графиня Ефимовская посетила Оптинского старца Амвросия (в миру Александр Михайлович Гренков, 1812-91), потому что не решалась без благословения браться за исполнение своего смелого замысла — создать монастырь нового типа, «деятельный», то есть такой, который вёл бы широкую просветительскую деятельность: строил бы школы, больницы, приюты, и сёстры работали бы в них. Обратилась она к преп. Амвросию не только потому, что он был широко известным в России и всеми почитаемым старцем, но и потому, что у него был опыт создания женских обителей. Старец благословение дал: «Новый монастырь — по-новому и устрой». Благословение на создание общины в Лесне дал и св. прав. Иоанн Кронштадтский (Иван Ильич Сергиев, 1829-1908).

Реальность, с которой встретилась Евгения Борисовна на Холмщине, не давала никаких надежд на исполнение её планов. Местное население, состоявшее из униатов и католиков, относилось к православным враждебно. Община не имела ни земельных угодий, ни капитала. Насельницы (пять сестёр и несколько девочек-сирот) жили в хлебном амбаре, коченели от холода и голодали.

Несмотря на трудности, графиня Ефимовская, вскоре постриженная в монашество с именем Екатерины, не теряла присутствия духа — сама убирала по ночам церковь (службы начинались в 4 утра), пела на клиросе, канонаршила, работала на ферме и в поле, ездила в Москву, где обходила кухни богатых купцов, добывая средства для пропитания сестёр и сирот. Постепенно община приобретала известность, что увеличивало пожертвования, и наконец, Священный Синод и правительство стали субсидировать благотворительные начинания обители.

«Деятельный монастырь» (1889-1915)

В 1889 году, через четыре года после основания, община была преобразована в монастырь, а монахиня Екатерина возведена в сан игумении. В новом монастыре кипела духовная и хозяйственная жизнь. Развели фруктовые сады, построили паровую и ветряную мельницы, осушили болота, создав таким образом леснинские пруды, и отлично поставили на них рыбоводство. Завели племенной скот, создали свиное, куриное и кроликовое хозяйства, организовали коммерческое производство шелковичных червей. Открыли всевозможные мастерские, кирпичный завод, макаронную фабрику, пекарню и кондитерскую. Вышивали, ткали холсты, писали иконы и чеканили. Монастырский свечной завод снабжал всю епархию. Все работы, не требовавшие мужской силы, производили сами сёстры, которые научились даже обслуживать ветку железной дороги, проведённую в Лесну.

Сиротский приют рос, росла и школа при нём, превратившись в целую систему учебных заведений для младшего, среднего и старшего возраста. Учительницами в них становились выпускницы девятилетней церковно-учительской семинарии, а учениками — приютские и окрестные дети. Были созданы различные профессиональные школы, в том числе — высшее сельскохозяйственное женское училище, куда тоже принимали местных жителей.

В монастыре построили больницу с амбулаторией для приходящих больных, аптекой и прекрасно оборудованной операционной. В фармацевтической лаборатории, которой заведовал специалист, делали лекарства из трав, выращенных в собственном ботаническом саду. Лечили в больнице и обеспечивали лекарствами и не только сестёр, но и всё окрестное население — безвозмездно. Настороженность и враждебность населения сменились на искреннюю любовь и полное доверие к сёстрам.

Леснинский монастырь стал именно таким, каким его видела в своих мечтах графиня Ефимовская: «деятельным», крупнейшим в Холмско-Варшавской епархии культурным и просветительским центром. Хотя обитель весьма способствовала росту материального благосостояния Холмщины, основной смысл просветительской деятельности леснинских сестёр заключался, конечно, не в этом, а в заботе о духовной культуре народа. Жизненным центром Лесны был храм, точнее, несколько храмов, среди которых главными были великолепный собор, посвящённый Воздвижению Креста Господня (в этот день, 14 сентября, была найдена Леснинская икона), и храм Святой Троицы, построенный над целебным источником, который забил рядом с деревом, где нашли икону. Праздники Воздвижения Креста Господня и Святой Троицы привлекали в обитель до 30 тысяч паломников, так что храмы не могли вместить всех, и службы совершались на открытом воздухе. Кроме того, Матушка Екатерина способствовала и созданию новых монастырей на Холмщине, посылая группы сестёр во главе с более опытными монахинями в окрестные сёла, где возникали новые «деятельные» обители.

Монастырь пользовался особым вниманием и покровительством Августейшей Семьи. Государь Император и Государыня нередко приглашали Матушку Екатерину посетить их, жертвовали на развитие монастыря крупные суммы, а также сами нанесли с семьёй два визита в обитель. Поддерживал монастырь — материально, духовно и своими посещениями — и Батюшка Иоанн Кронштадский.

В 1915 году монастырь достиг своего расцвета: в нём было 500 сестёр и 700 сирот, но Первая мировая война заставила их спешно покинуть Лесну, и с этого времени началась эпоха скитаний. В 1915 году сёстрам пришлось бежать в Санкт-Петербург, оттуда в 1917 году — в Бессарабию, затем в 1920 году — в Сербию, в Хопово. Во время Второй мировой войны сёстры эвакуировались из Хопово в Белград, а оттуда в 1950 году, спасаясь от насильственной репатриации, — во Францию.

В 1915 году Леснинский монастырь имел огромное процветающее хозяйство: сады, пруды, фабрики, мастерские, школы, училища, большой приют, великолепный госпиталь, прекрасные храмы. В монастыре было 500 сестёр и 700 детей. Этот расцвет уже никогда более не повторился: XX век стал для русских людей эпохой новых, невиданных гонений на православие. Леснянки выбрали себе в этих обстоятельствах путь странничества. Их скитальческая жизнь началась в Первую мировую войну.

Санкт-Петербург-Бессарабия (1915-1920).

Когда военные действия приблизились к Лесне, чудотворную икону отправили на Санкт-Петербургское подворье монастыря, но сами сёстры не могли там разместиться. Некоторым пришлось отправиться в Понетаевский монастырь Нижегородской губернии, а из оставшихся в Петербурге одни нашли приют в Новодевичьем Воскресенском монастыре, другие же — в Свято-Иоанновском. Тут-то и вспомнили предсказание Батюшки Иоанна Кронштадтского, который всё приговаривал при строительстве монастыря: «Прибавьте, прибавьте построечек… Надо будет и лесняночек приютить…». В то время никто не знал, о каких «лесняночках» он говорил.

В Санкт-Петербурге сёстры прожили до 17 августа 1917 года, когда состоялся их переезд в Кишинёвскую епархию, по приглашению Владыки Анастасия, епископа Холмского. Он предоставил леснянкам Шапкинский монастырь на реке Днестр в Бессарабии. Вначале жизнь там протекала мирно, но с развалом румынского фронта начались грабежи. Когда установилась румынская власть, грабежи прекратились, но возникли новые сложности: власти потребовали, чтобы сёстры приняли румынское подданство и чтобы церковная служба шла на румынском языке. Не желая согласиться с этими требованиями, Матушки Екатерина и Нина предпочли увезти сестёр в Сербию (С 1907 по 1925 год монастырём руководили две игумении: Матушка Екатерина была духовной воспитательницей сестёр, а Матушка Нина — администратором).

Хопово-Белград (1920-1950).

Осенью 1920 года, по приглашению короля Александра и сербских церковных властей, 62 леснинские монахини приплыли на барже по Дунаю в Белград. Им сначала предоставили во владение Кувеждинский монастырь, а потом — древний монастырь Хопово, на Фрушкой горе, в котором они спокойно и счастливо прожили больше 20 лет, до Второй мировой войны, когда в 1943 году немецкие оккупационные  власти эвакуировали сестёр в Белград.

Монастырь в Хопово до войныНесмотря на трудности эмигрантского существования, леснянкам удалось восстановить в изгнании некоторые из своих традиций: в 1920 году в Хопово открылся сиротский приют, за 20 лет через любящие руки хоповских сестёр прошло более 500 детей. Обитель стала пополняться новыми послушницами — и русскими, и сербками. Надежды Архиерейского Собора Сербской Православной Церкви на помощь русских монахинь в восстановлении женского монашества в Сербии, исчезнувшего за время турецкой оккупации, оправдались: благодаря русским изгнанницам, «на югославской земле появились 32 женских монастыря и много маленьких, скромных, невидных обителей», по словам епископа Амфилохия (Радовича). В Хопово родилась и новая традиция, определившая главную задачу монастыря на многие годы в изгнании, — стать духовной опорой и «уголком отечества» для русских эмигрантов. Матушка Екатерина скончалась 15 октября 1925 года, и с этого времени все тяготы настоятельства несла на своих старческих плечах неутомимая и в тяжком недуге Матушка Нина (у неё был хронический туберкулёз спинного мозга).

В начале Второй мировой войны обителью завладели хорватские солдаты с жестоким управителем, эксплуатировавшим и притеснявшим сестёр, пытавшимся изгнать их из Хопово осенью 1942 года. Весной следующего года притеснения начались уже от сербских партизан, которые сожгли обитель, выгнали сестёр и пытались утопить их в реке.

Белград (1943-1949).

В 1943 году немецкие оккупационные власти эвакуировали сестёр в Сербию. Прибыв в Белград, они сначала были в карантине в богословском общежитии, а потом их переселили на окраину города и поместили в двух комнатах старческого дома. Жизнь сестёр в Белграде была бедной и трудной — и во время и после войны, под властью коммунистов. Старенькие и немощные пряли шерсть и вязали, оставаясь дома, а более сильные работали прислугами в русских и сербских семьях, ухаживали за больными, давали уроки и пекли просфоры для всего Белграда, отдавая заработок на содержание обители. В 1944 году сёстры перебрались в центр города, в богословское общежитие, где пережили несколько страшных бомбардировок, но Царица Небесная хранила их. Потом началась тяжёлая жизнь под игом коммунистов, которые несколько раз пытались выгнать сестёр из общежития, но Господь всегда защищал их. Обитель продолжала существовать, пользуясь большой любовью и русских, и сербов и сохраняя монастырский устав в безбожной стране. Часто по утрам забегали в монастырский храм дети, тайком от учитлей, которые их преследовали за веру. Жизнь насельниц отягощалась ещё и тем, что за ними был установлен надзор полиции. Рассорившись с советскими коммунистами, сербские власти стали преследовать и высылать сначала русских советофилов, а потом и всех русских без разбора. Престарелая Матушка Нина, до самой своей кончины в 1949 году, мужественно сопротивлялась богоборческой власти, и монастырь был прибежищем для тех, кому коммунисты угрожали тюрьмой в Белграде или вывозом в СССР. В монастыре ежедневно служили молебен перед чудотворной Леснинской иконой о помощи всем скорбящим и гонимым.

Во все годы скитаний, с самого момента отъезда с Холмщины в 1915 году, Леснинская икона всегда была с сёстрами. В самых, казалось бы, отчаянных ситуациях, когда монастырю грозило уничтожение, а самим сёстрам — смерть, они молились перед чудотворной иконой, и Царица Небесная всегда приходила на защиту. Таких ситуаций было много. В канун Покрова 1942 года хорваты хотели выгнать сестёр из Хопово и уже отвезли некоторых на станцию, но оставшиеся в монастыре провели ночь в молитве, и наутро пришёл приказ немецких властей: всех вернуть в монастырь. С тех пор неизменно весь монастырь причащается в день Покрова Пресвятой Богородицы, в память чудесной защиты Божией Матери. В среду на Страстной в 1943 году обитель сожгли и во время пожара бессовестно ограбили сербы-коммунисты, но храм, иконы и церковную утварь удалось спасти, а сестёр вывезли и приютили православные сербы из соседнего села. Весной 1944 года общежитие, где жили сёстры в Белграде, по их молитвам, уцелело среди страшных разрушений в обширном районе во время американских бомбардировок. При выезде из Югославии в августе 1950 года, Леснинскую икону едва не отняли коммунисты — дважды: в Белграде и на границе страны , но по горячим молитвам сестёр, которые готовы были отказаться от переезда,если икона не поедет с ними, совершалось чудо и на древнюю икону налепляли пропускной билет.

После кончины Матушки Нины в 1949 году в Белграде игуменией Леснинского монастыря стала монахиня Феодора (в миру княгиня Нина Николаевна Львова), до игуменства заведовавшая Хоповским приютом. В конце 1940-х годов возникла реальная опасность высылки монастыря из Югославии в СССР, потому что югославские коммунисты, поссорившись с советскими, репатриировали всех русских, независимо от их убеждений: и «красных», и «белых». Нужно было бежать за границу. Матушка Феодора воспользовалась связями в дипломатических кругах, и в августе 1950 года сёстры выехали во Францию.

Фуркё (1950-1967)

В Париже сёстры сначала поселились у гостеприимных католических монахинь, а в декабре 1950 года — в доме, арендованном в местечке Фуркё под Парижем. Главный монастырский корпус При доме был небольшой каменистый участок земли, на котором вскоре возник огород с грядками клубники и кустами малины. Постепенно появились куры, козы и пасека. Сёстры шили облачения, плели чётки, писали иконы, делали свечи из своего воска, пекли просфоры и брали другие заказы. В Белграде богослужение совершалось без иконостаса, а в Фуркё был походный иконостас, присланный из Швейцарии Леонтием, епископом Женевским. Хозяева предоставили монастырю церковь, и в ней часто служили архиепископы Иоанн и Антоний, ныне прославленные Русской Церковью, а также епископы Леонтий и Нафанаил.

В Фуркё постепенно уходили из жизни старые монахини, своим подвигом сохранившие монастырь при немцах и при коммунистах в Югославии и перенесшие традиции русского монашества во Францию. Под мудрым руководством  Матушки Феодоры, новые послушницы воодушевлялись примером старших, и традиционный лик монастыря сохранялся неизменным. Традицию, родившуюся в Хопово — быть «уголком старой России», монастырь сохранил и во Франции. Сердечное участие монахинь ко всем, кто обращался к ним, и конечно, чудотворная икона Божией Матери привлекали в Фуркё множество паломников из разных стран Европы.

Однако, переездом в Фуркё странствия монастыря не завершились. Вскоре хозяева предложили сёстрам  либо выкупить дом, либо покинуть его. Несколько лет собирали средства и вели переговоры об условиях продажи. Дело кончилось тем, что хозяева отказались продавать дом, и в 1965 году леснянки начали поиски нового пристанища. Два года поиски продолжались безуспешно, но игумения Феодора и сёстры твёрдо верили, что Божия Матерь, сохранив их от опасностей  двух мировых войн и коммунистического гнёта, Сама укажет место, где им пребывать. Так и случилось.. 

Провемон (1967-2006)

Проезжая весной 1967 года по сельской дороге в Нормандии, монахини увидели на перекрёстке статую Божией Матери и поняли, что здесь находится избранное Владычицей место их нового пристанища. Её чудесной помощью, пожертвования поступали из всех приходов Зарубежной Церкви, и вскоре сёстры купили старинное поместье Общий вид Провемон, в котором был большой дом, много служб, обширный парк с прудом и речкой, и — главное — большая церковь, правда, католическая. В сентябре 1968 года Владыка Антоний, архиепископ Женевский и Западно-Европейский, торжественно освятил церковь, принявшую к тому времени православный облик.

В Провемоне, как и в Фуркё, монахини устроили огород, фруктовый сад и пасеку. Радуясь деревенской тишине собственного поместья, сёстры в то же время горевали, что из-за удалённости от Парижа они потеряют контакт с русскими эмигрантами. Этого не произошло, наоборот, количество гостей увеличилось: большая монастырская гостиница дала возможность принимать паломников не только из Франции, но и из других стран.

В 1976 году Матушка Феодора отошла ко Господу, и четвёртой игуменией Леснинского монастыря стала монахиня Магдалина, в миру графиня Нина Павловна Граббе, знаток святоотеческой литературы и аскетики. Высоко ценя её знания, духовенство епархии советовалось с ней по богослужебным и пастырским вопросам, за помощью к ней обращались переводчики святоотеческих памятников. Благодаря её стараниям, был заново издан сборник Валаамского монастыря «Умное делание» об Иисусовой молитве — сначала на русском, а вскоре на английском и французском языках.

При Матушке Магдалине монастырь впервые посетил брат Иосиф Муньоз и стал часто приезжать с мироточивой Иверской иконой, оставаясь иногда подолгу и работая над новым иконостасом для зимнего храма. Когда у Матушки Магдалины открылся рак в 1987 году, Хозе, как его звали по-испански, особенно трогательно проявил свою любовь к Лесне, сразу же приехав с мироточивой иконой. Святыню ежедневно приносили после литургии крестным ходом из храма в келью к Матушке, и она скончалась перед иконой. Очень поддерживал он и последующих игумений, неизменно приезжая на Пасху и на монастырский праздник. Убийство Хозе в 1997 году было страшным ударом для монастыря.

После кончины Матушки Магдалины архиепископ Антоний назначил игуменией монастыря казначею Афанасию (в миру Елену Павловну Гуттенберг), чьё игуменство совпало с падением советской власти, и в монастырь стали приезжать паломники и послушницы из России, ценя традиции дореволюционного русского женского монашества, утраченные  на родине. В эти годы совершилось церковное прославление преп. Амвросия Оптинского, с чьего благословения  монастырь был создан, и прошёл Ахиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви, постановивший прославить свят. Иоанна Шанхайского, который  много помогал монастырю и благословил покупку имения в Провемоне.

За несколько недель до своей смерти в 1993 году, Владыка Антоний отпустил тяжело заболевшую Матушку Афанасию на покой, назначив шестой леснинской игуменией монахиню Макрину,  регентшу и уставщицу монастыря. Выбор Владыки Антония пал на Матушку Макрину благодаря её любвеобильному сердцу и многолетнему монашескому опыту. Зная о своей скорой  кончине, Владыка хотел оставить монастырь под руководством такой игумении, которая помнила бы Матушку Феодору и старых леснинских сестёр и хранила бы их традиции. Считая любящее христианское сердце основой правильно поставленного монашеского подвига, Владыка высоко ценил Матушкину любовь к детям и обездоленным.

Владыка Серафим

В том же 1993 году при Леснинской обители поселился епископ Серафим (в миру протоиерей Игорь Дулгов, 1923-2003), занявший Западно-Европейскую кафедру после кончины архиепископа Антония. Ещё протоиереем, о. Игорь просил разрешения у Владыки Антония и игумении Афанасии поселиться при монастыре на покое и заняться издательской деятельностью. Однако, Господь судил иначе, и о. Игорь не ушел на покой, а стал правящим архиереем, взяв в монашестве имя Серафим в честь св. новомученика Серафима (Загоровского), духовного отца леснинской монахини Магдалины, и пожелав именоваться «епископом Леснинским». Впервые в истории Русской Церкви епископскую кафедру нарекли в честь женского монастыря, что смутило многих, и титул Владыке Серафиму вскоре поменяли на «Брюссельский и Западно-Европейский», но монастырь он не оставил, и для леснинских сестёр навсегда остался своим.

Пребывание Владыки Серафима в Провемоне привлекло к монастырю многих его духовных чад и любимую им молодёжь. Владыка помогал сёстрам принимать паломнические группы и членов молодёжных организаций из всех стран русского Зарубежья, а в последние годы — и из России. Он принимал участие во Втором Архиерейском Соборе, состоявшемся в монастыре в 1994 году, а также в духовных и церковно-певческих съездах, которые проводились при монастыре ежегодно с 1996 по 2000 годы. Знаток  литургики и Православного богослужения, Владыка всегда стремился делиться своими знаниями с молодёжью, стараясь привить ей любовь к богослужению. Не оставлял он и издательскую деятельность, выпустив два номера епархиального Вестника, детскую иллюстрированную книгу о монастыре, сборник монастырских рождественских колядок, брошюру об императоре Павле I, несколько брошюр богослужебных текстов и три видеофильма.

В начале 2001 года Владыка перенес тяжёлую операцию, которая прошла не совсем удачно, и силы его стали заметно угасать. В ноябре 2003 года Владыка в последний раз отслужил любимую им литургию св. ап. Иакова и произнёс свою последнюю проповедь — о молитве «Единородне Сыне». Через неделю его положили в больницу, так как болезнь вернулась с прежней силой, а ещё через неделю Владыки не стало. Погребён он на монастырском кладбище в Провемоне, среди любимых им леснинских сестёр.