Репатриация
Спасаясь от насильственной репатриации, бесправные русские беженцы, или, как их называли в Синоде Русской Зарубежной Церкви, «православные безподданные», прибегали к защите Церкви. «При массовых выдачах в лагерях … священники с крестом в руках вставали впереди своей паствы. Они стояли перед британскими танками или солдатами американской военной полиции, беззащитные, но уповавшие на милость Божию. Многие священники были избиты, кто-то был насильно взят и увезён в СССР» (Корнилов). Русские беженские общины старались зарегистрироваться у оккупационных властей как православные, поскольку те, кто называл себя просто русскими, относились к советским гражданам и должны были быть возвращены в СССР.
В 1940е-50-е в Советский Союз не пожелали вернуться сотни тысяч советских людей: военнопленные, ост-арбайтеры и беженцы. По советским официальным данным, после Второй мировой войны в Европе осталось 130 тысяч бывших советских подданных, по оценкам экспертов – от 300 до 500 тысяч.
К маю 1945 года в Германии и оккупированных ею странах находилось более 5 миллионов перемещённых из СССР лиц (Геллер, Некрич С. 498). «Разве это можно назвать эмиграцией в сегодняшнем понимании? Это был ИСХОД, не в сорок четвёртом или сорок третьем начавшийся, а ещё в сорок первом, во всех этих бесчисленных и бессмысленных ‘’котлах’’и ’’окружениях’’. В конце войны уходили не гордые одиночки, не эксплуататорские сословия, не высокообразованный интеллигентский орден – уходило НАСЕЛЕНИЕ, уходило в буквальном смысле – пешком и за обозами…» (Вступая в новое десятилетие С. 252).
Если бы после войны в Европе остались все желающие, то число невозвращенцев было бы большим, возможно, в десятки раз, но 11 февраля 1945 года главы трёх держав Антигитлеровской коалиции подписали на конференции в Ялте советско-английское и советско-американское соглашения о «безусловной и всеобщей репатриации всех находящихся в их оккупационной зоне советских граждан», по состоянию границ на 1 сентября 1939 года (Романько С. 4).
Практические шаги выполнения соглашений, которые вскоре стали восприниматься как единый документ, были закреплены в Галльском договоре от 23 мая 1945. По этому договору, «репатриации подлежали те советские граждане, которые желали возвратиться на родину», а насильственная репатриация касалась только тех, «кто был взят в плен в немецкой военной форме» (Геллер, Некрич С. 498).
На самом деле, насильственно репатриировали всех. Английские власти передали СМЕРШу даже тех эмигрантов, которые никогда не жили в СССР, хотя офицеры советских миссий по репатриации не скрывали от англичан, что многим возвращённым грозит смерть (Tolstoy, 185). [СМЕРШ – Смерть шпионам – название трёх независимых друг от друга контрразведывательных организаций, которые работали в СССР во время Второй мировой войны: главное управление СМЕРШ — военная контрразведка, управление наркомата военно-морского флота и отдел наркомата внутренних дел].
С помощью английских и американских военных властей, к 1 января 1953 года было репатриировано 5 миллионов 457 тысяч 856 советских и «приравненных» к ним граждан, из них 2 миллиона 272 тысячи военнопленных и членов их семей (Геллер, Некрич С. 499, 500). Самыми жестокими были выдачи казачьего стана в Лиенце (24 тысячи военных и гражданских лиц), кавказцев в Обердраубурге (4 тысячи 800) и казачьего кавалерийского корпуса в Фельдкирхене (примерно 35 тысяч) (Хоффманн С. 236). Все эти люди рассчитывали на статус военнопленных и были уверены, что англичане не выдадут их на верную смерть, но надежды их не оправдались.
Какова была их судьба на родине? 20% из числа возвращённых в СССР военнопленных получили смертный приговор или 25 лет лагерей; 15-20% — 5-10 лет лагерей; 10% высланы в отдаленные районы Сибири минимум на 6 лет; 15% посланы на принудительные работы в районы, разрушенные войной, из них только 15-20% вернулись после работ в родные места. Из оставшихся 15-20% одни были убиты или умерли в дороге, другие бежали (Tolstoy, 379).
Но не только военнопленные отказывались ехать в СССР, ост-арбайтеров тоже приходилось депортировать насильно. Вот свидетельство английского лейтенанта Майкла Бейли: «Нам пришлось ходить по фермам, собирать работавших там русских, и нас немало смущало, когда эти люди, в основном немолодые, бывшие буквально рабами на немецких фермах, падали перед нами на колени, молили разрешить им остаться здесь и плакали — не от радости, но от горя, узнав, что их отсылают назад в СССР… Мы не могли этого понять, но поляки — вероятно, из танковой дивизии — сказали нам, что в Германии русским крестьянам живется лучше, чем на родине, и поэтому нам лучше всего оставить их» (Толстой-Милославский).
Поведение советских представителей в западной зоне напоминало остовцам о том, что их ждёт на родине. Рассказ капитана британской армии Энтони Смита: «Перемещённые лица были посажены в вагоны, им разрешили взять с собой одежду и мелкие бытовые предметы, и вся их поклажа состояла из узелков и старых чемоданов. Когда транспорт прибыл на сборный пункт, все вещи были сброшены в одну кучу, а затем сожжены. Это страшно огорчило привезённых, но потом стало еще хуже. Начали разбивать семьи, отбирая людей по полу и возрасту -отдельно трудоспособных мужчин, отдельно — детей, женщин и стариков. По словам старшего сержанта, англичан под угрозой оружия заставили уехать, но все же солдаты видели, как насиловали девушек, как уводили куда-то группы стариков — и вскоре вслед за этим раздавались выстрелы» (Толстой-Милославский).
Советские источники подтверждают нежелание ост-арбайтеров возвращаться в СССР. Помощник советского уполномоченного по делам репатриации на территории Западной Европы писал в своём отчете: «Разделение на добровольно едущих и невозвращенцев имеет лишь ту разницу, что первые (за некоторым исключением) тоже не хотели ехать и также не пришли сами к нам на сборные пункты, но они сразу дали согласие ехать домой, а вторые — невозвращенцы — эти категорически отказывались» (Насильственная репатриация). Отказывались, но были вывезены насильно, если не сумели найти способ избежать репатриации. Такие способы всё же существовали.
Сравнительно надёжным средством избежать возврата в СССР был документ о гражданстве в одной из областей, присоединённых к Советскому Союзу после 1 сентября 1939 года: по ялтинскому соглашению, западные украинцы, белорусы и прибалтийцы, не подлежали выдаче. Кроме того, русские эмигранты, которые до войны жили в странах Европы, не должны были репатриироваться. Многие советские «безподданые» старались добыть фальшивые документы или подделать свои.
Два монаха
В Гамбурге целый лагерь невозвращенцев избежал выдачи советским органам усилиями архимандрита Нафанаила (Василий Владимирович Львов, 1906-86, в 1946-81 епископ Западно-Европейский, с 1981 архиепископ Венский и Австрийский), пастыря второй волны русской эмиграции. Он рассказывал: «В конце мая один лагерь в Гамбурге, предназначенный к вывозу, Квер-камп или Функтурм, выкинул чёрный флаг и составил прошение по-русски и по-английски, в котором решительно просил английские власти расстрелять их на месте, но не отправлять на родину. Под прошением было поставлено 268 подписей, так как не все 600 человек в этом лагере решились подписать такое категорическое заявление. С этим документом я пошел к начальнику репатриационного отдела, полковнику Джеймсу. Ответ из Главного Военного Управления был получен 1 июня. Его я помню наизусть: – No person, who is not a war criminal, or was not a Sоviet citizen by the first of September, 1939, is to be repatriated against his wish (Никто из тех, кто не является военным преступником или советским гражданином к 1 сентября 1939 года, не должен быть репатриирован против своей воли). Это значило, что советские граждане, бывшие таковыми к 1 сентября 1939 года, подлежали репатриации и против своей воли» (Нафанаил С. 269).
Архимандрит Нафанаил и его соратник, иеромонах Виталий (Ростислав Петрович Устинов , 1910-2006, впоследствии 4-ый Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, в 1986-2001 Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский), довольно быстро нашли выход из положения и сообщили полковнику Джеймсу, что все люди в Квер-кампе – польские подданные, но документов у них нет, так как немцы отбирали документы у всех ост-арбайтеров. Полковник предложил составить список насельников лагеря и подать его польскому офицеру, служащему при репатриационном отделе. Офицер-поляк, убеждённый антикоммунист, признал всех 618 человек в списке польскими подданными, и полковник обещал перевезти всех во вторник, 5 июня, в польский лагерь. Это было в субботу, 2 июня. Люди в Квер-кампе ликовали. Священники быстро устроили походный алтарь и иконостас, отслужили всенощную и исповедали около 400 человек. Отслужив Литургию и причастив исповедавшихся, о. Нафанаил и о. Виталий крестили 30 детей и повенчали 12 пар. Очень усталые, они покинули Квер-камп, обещав приехать на следующий день. Но уже в 7 часов вечера к ним примчались посланцы из лагеря, куда приехали 30 английских грузовиков, чтобы увезти людей.
Священники застали в лагере около сотни полицейских, которые оцепили лагерь и принуждали всех уезжать. О. Нафанаил спросил, куда их везут, но не получил ответа. Тогда он попросил разрешения поехать вместе с людьми. О. Виталий остался в лагере, чтобы обратиться к английским властям, если случится что-то неожиданное. Грузовики помчались и вскоре влетели в широко распахнутые ворота лагеря, окружённого тремя рядами колючей проволоки. Ворота закрылись. О. Нафанаил увидел красное знамя с серпом и молотом. Подошёл офицер и объявил по-русски, что все приехавшие на следующий день будут отправлены в советскую зону. Люди из Квер-кампа спускались из грузовиков с посеревшими лицами.
О. Нафанаил не растерялся и добился встречи с британским представителем, которому сообщил, что привезённые люди – польские подданные. Вызвали польского офицера. Тот приехал, и англичанин приказал ему проверить приехавших. Офицер вышел, вскоре вернулся и заявил, что это советские граждане — по-польски никто не говорит. С ужасом священник увидел над верхним карманом поляка красную звёздочку, но всё же продолжал настаивать и требовал связаться с полковником Джеймсом. Британский офицер смотрел на него с подозрением и держался очень холодно, однако, обещал расследовать дело. Подошли несколько человек из Квер-кампа и сказали, что администрация уже начала составлять список, в который их записывают как советских. Это был удар. Доказывать, какой из двух официальных списков соответствует истине, было бы неизмеримо труднее. Наступила ночь. Смертельно усталый, о. Нафанаил стал терять надежду. И тут его позвали к британскому офицеру.
Держась по-прежнему холодно, англичанин потребовал объяснить, в присутствии польского и советского офицеров, почему приехавшие польские подданные не говорят по-польски. О. Нафанаил сказал: известно, что в Польше до войны жили около 8 миллионов русских, украинцев и белорусов, и у них не было необходимости учить польский язык, потому что они жили на отдалённых от центра страны территориях. Советский и польский офицеры стали резко возражать, и священник, перебивая их обоих, закричал: раз я говорю, что они польские граждане, значит, они польские граждане! Обращаясь к англичанину, он крикнул: как Вы можете играть жизнями польских граждан и угрожать им вывозом на советскую территорию? Тем же холодным и высокомерным тоном англичанин объявил: никто не поедет в советскую зону, завтра в 7 утра все ваши люди едут в польский лагерь.
Выйдя к своим, о. Нафанаил сообщил им новость, но они не поверили: никуда нас не повезут, опять обманут, мы сами знаем, что делать. Священник с ужасом осознал, что речь идёт о коллективном самоубийстве (было известно, что в американской зоне самоубийства принимают массовый характер), собрал все свои силы и попросил: ребята, сейчас ничего с собой не делайте, подождите до утра, а там я сам дам вам благословение резать друг друга, если опять обман. Ночью он молился из самых глубин души, и в 5 часов утра приехал о. Виталий. Оказалось, что это он добился, чтобы полковник Джеймс дал распоряжение перевезти людей в польский лагерь.
В 7 часов грузовики помчались. О. Нафанаил поехал вместе с людьми, о. Виталий остался в лагере, чтобы принять меры, если опять случится непредвиденное. В польский лагерь и в советскую зону вёл один и тот же путь, с развилкой в самом конце. Вот и развилка. Грузовики повернули к польскому лагерю. О. Нафанаил перекрестился, лица у всех просветлели. Силами священников Зарубежной Церкви, в этот лагерь вскоре собралось около 2 тысяч русских людей, а потом возник и собственно русский лагерь, в котором из двух бараков соорудили храм, а при храме создали две школы – русскую и украинскую (Нафанаил С. 270-79).
Это был далеко не единственный случай помощи Русской Зарубежной Церкви невозвращенцам. Более того, многие священники этой Церкви жили в лагерях перемещённых лиц и «поддерживали своим пастырским трудом тот религиозный подъем, который охватил русских беженцев, пожелавших остаться жить в странах Запада» (Корнилов).
Источники
«Вступая в новое десятилетие: Граням 40 лет» Грани 141 (1986): 252-53
Геллер, Михаил Яковлевич и Александр Моисеевич Некрич Утопия у власти: История Советского Союза с 1917 года до наших дней [1982] 2е изд. London: Overseas Publications Interchange Ltd.
Корнилов, Александр Алексеевич «Русское православное духовенство лагеря Шляхсгайм» Вопросы истории Русской Зарубежной Церкви 20 апреля 2011 http://www.rocorstudies.org/church-people/clergy-and-monastics/2011/04/20/russkoe-pravoslavnoe-duxovenstvo-lagerya-shlyaxsgajm/ Обращение к источнику 23 сентября 2014
«Насильственная репатриация советских граждан: причины возникновения» Вестник архивиста 9 сентября 2009 www.vestarchive.ru/issledovaniia/716—e-1945.html Обращение к источнику 22 сентября 2014
Нафанаил, Архиепископ «Воспоминания о борьбе с насильственной репатриацией в 1945 году» [1976] Беседы о Священном Писании и о вере и Церкви Т. 5. Нью-Йорк: Комитет русской православной молодежи заграницей 1995 C. 267-79
Романько Олег Валентинович «Невыученный урок Ялтинской конференции» Военно-исторический архив 4(2013): 4-21 См. также его «Забытый урок Ялтинской конференции» Крымское эхо 7 октября 2008 www.kr-eho.info/index.php Обращение к источнику 22 сентября 2014
Tolstoy, Nikolai Victims of Yalta London: Hodder and Stoughton 1977
Толстой-Милославский, Николай Дмитриевич Жертвы Ялты Пер. с англ. Елены Самуиловны Гессен Париж: YMCA PRESS 1988. Цитирую по тексту на сайте Сергея Владимировича Сколкова: swolkov.org/doc/nt/132.htm Обращение к источнику 20 сентября 2014
Хоффманн, Йоахим История власовской армии (Die Geschichte der Wlassow-Armee, 1984) Пер. с нем. Елены Самуиловны Гессен Париж: YMCA PRESS 1990
